— Доброе утро, помидорка.
Минато скрипит заспанным голосом, растирает кулаком глаза, а после скребет пальцами под майкой пузо. Он сонный, лохматый и босой, потирает ногу ногой, прежде чем подсесть к столу, приманившись на вкусные запахи. Сейчас в нем почти ничего нет от собранного и серьезного шиноби, которому поручают самые сложные миссии и которые завершаются удачно в 99% случаев; сейчас — он тот, кто съехался месяцем ранее со своей девушкой и безумно счастлив от этого факта, даже если горит на работе и спит с попеременным успехом: сил улыбнуться для нее в нем хватает всегда.

Конечно же, Кушина права. Давно стоило разобрать оставшиеся коробки, а не спотыкаться о них сонным в темноте после очередного позднего возвращения с миссии или перепрыгивать поутру на полном ходу, боясь опоздать на срочный вызов и грозя однажды раздавить все содержимое, не рассчитав спросонья дистанцию. Один, два, три и четыре, коробок — больше десятка, это наверняка займёт их на весь день, а возможно и дольше. А ещё эти рулоны с обоями, скатанные трубочкой, о цвете которых Минато даже не помнит, потому что в конечном итоге выбирать пришлось не ему.

Им в самом деле так уж необходимо сделать всё именно сегодня? Переводя заспанный взгляд за окно, он пытается вспомнить, когда в последний раз ему выпадал полноценный выходной, совпадающий со столь прекрасной погодой. Или когда они прогуливались вдвоем, необремененные спешными поручениями или домашними заботами? Просто побыть вместе, никуда не торопясь и наслаждаясь компанией друг друга и ниочемными разговорами — Минато мечтает об этом всей душой с самого момента переезда, однако всяческие авралы и цейтноты на работе будто бы задумали разлучить неокрепшие ячейку общества всему доступными способами.

Вздыхая себе под нос, шиноби вяло копошится в своей плошке. Готовит Кушина прекрасно, домашняя работа спорится в ее руках, а еще она никогда не жалуется на быт домохозяйки, хотя способна на большее. Он ценит в ней позитивные качества и упрямство, однако ему остро не хватает ее компании: держаться за руки, болтать до полночи, лежать на плече друг у друга под звездами или щекотать за бока, укрывшись одеялом. Возможно, поиграть в догонялки? Этот дом большой, пускай и старый, есть место, чтобы разгуляться. Только сперва нужно привести его в порядок. Мысли завершают круг и вновь оказываются в точке необходимости заняться ремонтом с коробками.

— Миссия? Нормально, — с полным ртом бубнит, (смиряясь) просыпаясь, наконец, и спеша разделаться с поздним завтраком. Обычно он не спит так долго, но прошедшая неделя истощила его. Получается, что времени на домашние дела остается ещё меньше, чем обычно, но Минато хочет закончить пораньше, чтобы оставить пару часов для Кушины. Он так давно не слышал ее смеха, придется постараться, но ведь не зря его называют самым быстрым шиноби Конохи!

— Не буду утомлять подробностями, в целом без происшествий. И, разумеется, я все помню, кем ты меня считаешь! Лучше попробуй догнать.

Секунду спустя он уже оказывается у раковины и полощет за собой тарелки, ещё мгновением после — вытирает посуду со столешницей тряпкой, а если моргнуть — то можно обнаружить его стоящим над коробками в боевой позе готового к сражению ниндзя. Вот его враг! Недолго ему осталось.
— Приступим!
Громким хлопком в ладоши возвещая начало операции, Минато энергично вскрывает кунаем первую попавшуюся коробку и начинает метать из нее вещи в сторону Кушины на бешеной скорости. И уборка, и тренировка! Уверен, ей этого не хватало, никому не нравится быть замкнутым в четырех стенах.

— Не урони, — искренне смеется, косясь в ее сторону. — Проигравший готовит ужин.

Ох, Кушина недовольна. Впрочем, неудивительно, любой на ее месте был бы недоволен! Да и чему тут радоваться, когда тебя выдергивают из-за стола в разгар позднего завтрака и заставляют прямо в полете ловить вещи, большинство из которых либо хрупкие, либо подарочные, либо памятные? Нельзя разбить или повредить хоть что-то из этого, а потому Минато тщательно контролирует силу и дальность броска, хотя и без его подыгрываний помидорка справляется наичудеснейшим образом. Несмотря на злое лицо, она довольно быстро втягивается в соревнование и ловит вещи с такой отдачей, что можно подумать, будто от этого зависит ее жизнь. Настолько не хочет готовить ужин? Что же, Минато совершенно не против этим вечером удивить девушку своей стряпней, пускай она немного отдохнёт от бытовых обязанностей и сменит направление деятельности; должно быть непросто постоянно оставаться в стороне от кипучей жизни куноичи, от рядовых миссий и серьезных поручений, так пускай хотя бы сегодня немного повеселится.

— Не зевай! — подбадривает, когда в ход идет бабушкин сервиз. Наверное, это не та вещь, с которой стоит играться, но Минато верит в Кушину. Она ловкая и быстрая, смелая и умелая, ее навыки ничуть не уступают его собственным несмотря на длительное отсутствие боевой практики. Возможно, им стоит устраивать подобные «игры» почаще? Это позволит помидорке вспоминать азы и оттачивать умения (пускай в бытовых) условиях почти_настоящей угрозы для жизни! Ведь бабуля их не пощадит, заметь пропажу хоть одного блюдца.

К счастью, Кушина справляется. И не остается в долгу, время от времени перекидывая ему собранные вещи. Что же, хорошо! Вызов принят. Минато яркой вспышкой мечется по углам, успевая сложить свитки призыва в пирамидку на дальнем комоде, а заодно развесить вещи на плечики в шкафы. Будь ему воля, он бы и картины к стенам приколотил, но их все ещё дожидаются чертовы обои, будь они неладны.

Завязавшееся между ними состязание яркое, но не длится долго. В конечном итоге восходящая звезда Конохи проигрывает домохозяйственной мощи, разумеется, и разве может быть иначе? Минато молит о пощаде, пойманный, наконец, в беспорядочную кучу очередного тряпья, с которым великой Желтой Молнии никак не совладать. Конечно, можно было подменить себя ближайшим стулом или перенестись к запечатанному кунаю подальше с линии атаки, но тогда Кушина бы обязательно треснулась об пол своим упрямым круглым лбом просто по инерции, а Минато никак не может позволить ей раниться.

— Ты победила, — соглашается и тянется лицом ей навстречу, чмокая в кончик носа. Она такая взбудораженная, азартно-восторженная, что грех не залюбоваться. Минато обожает ее именно такой, громкой и яркой.

Он замирает, показывая, что покоряется воле победителя и признает свое полное поражение. Ужин этим вечером на нем, все честно, ведь условия предлагал сам и никто за язык его не тянул. К сожалению, до этого триумфального момента им нужно сделать ещё сотню важных вещей.
— Поклеим теперь обои? — задумчиво предлагает, оценивая взглядом высоту потолка. Здесь без стремянки не обойтись, но — как на зло — он совершенно не помнит оную во время переезда. Есть ли она у них вообще? На его лице появляется хитрая улыбка. — Садись мне на плечи, я тебя подниму! Промажешь стену клеем, а после приложим обои.
Ведь как-то именно так это все и происходит, верно?

Минато послушно внимает, почти не мигая, завороженный ее искренним красноречием и разнообразной мимикой, ведь она прекрасна в своей экспрессивной импульсивности, и лишь время от времени слегка морщит переносицу, чтобы показать свою бурную заинтересованность. Ввиду своей «особенности» Кушина лишена многих бытовых и рядовых аспектов, что доступны обычному человеку, поэтому он старается всегда быть внимательным к ней, даже если она болтает какие-то глупости — вот как сейчас, например. Ну кому сдался, скажите на милость, давно остывший завтрак? Ведь гоняться друг за другом по всему дому, раскидывая вещи, гораздо веселее!

— Ну хорошо, хорошо, ворчунья, как скажешь! - с улыбкой соглашается повторно, он вообще с ней редко спорит, просто не любит этого делать, да и опасно, ведь кулак у подруги сердца тяжелый, тяжелее осколочной глыбы поди, случайно навернувшейся прямиком по незащищенному темечку, а жить все еще хочется. Минато ловко маневрирует между обязанностями по дому и допустимыми шалостями, чутко ощущая границы дозволенного. Сейчас они шутят, наслаждаясь компанией друг друга и наверстывая время, проведенное в вынужденной разлуке, дозволяя друг другу даже самые смелые выходки, но всего спустя мгновение все может резко измениться, и тогда в ход пойдут половники и даже сковородки, так что бродить по лезвию ее гнева стоит осторожно.

Смеясь громкому урчанию чужого желудка, Минато (наконец!) осознает значимость оставленного завтрака и решительно поднимает их обоих, не забывая чмокнуть в застенчиво сомкнутые ладони у ее лица. Кушина безумно милая в подобные моменты и почти невозможно удержаться от желания тискать ее бесконечно, однако это никак не поможет в завершении текущих дел. Если разлениться и дать слабину, в конечном итоге всё недоделанное сегодня уже завтра ляжет на плечи возлюбленной, ведь у него довольно плотный рабочий график, а малодушно оставлять ее наедине с тяжелыми хлопотами по дому совершенно не хочется.

— Боюсь, с сервизом нас разлучит только смерть. И, нужно заметить, она будет весьма скоропостижной, если мы хотя бы попытаемся заикнуться о возврате подарка.
Нрав у бабули Намикадзе довольно тяжелый, особенно если речь заходит об обычаях и традициях. Здесь даже «великая молния Конохи» бессилен, будь хоть трижды титулован и дважды номинирован на пост Каге. Бабулю не волнуют награды и почетные звания, лучше бы детишкам просто сделать так, как она решила. Им же остается лишь смириться — и прибрать сервиз подальше с глаз долой и от греха подальше, а то в самом деле расколотят в пылу заигрываний и тогда им обоим хана.
Впрочем, Минато понимает, к чему эти разговоры, а потому не задерживает смущенную девушку. Ей в самом деле нужно подкрепиться, да и ему есть, чем заняться.
— Покушай. А мы с ребятами пока что-нибудь придумаем, - решительно подкатывает рукава и осматривается. Просто нужно побыстрее закончить с этим, чтобы успеть потискаться и полениться, у них давно не было спокойных уединенных вечеров. Воодушевленный этой идеей, Минато складывает ладонями печать — и вот уже втроем они носятся с обрывками обоев, банкой клея и табуретом, так и не найдя стремянки, да и зачем она? мелочи какие, когда вас целых трое.

— Построим живую башню?
— Кто-то должен держать снизу и страховать остальных.
— Простите, парни, я буду сверху, у меня спина все ещё побаливает после того падения, ну вы помните.
— Так она у всех болит, почему именно я всегда должен играть роль подставки?!
— Посмотрите, какие неженки? А меня вот от запаха клея тошнит, но я же не ною.

Им приходится длительно выяснять, кто и чем будет заниматься. Клоны, признаться, у него послушные, но только на сложных миссиях, в быту же каждый из них оказывается строптив и с норовом, так что невозможно справиться. Но, тем не менее, им довольно скоро удается договориться на фоне необходимости сделать все быстро и оградить Кушину от бытовых забот. О Кушине, к слову, они тоже не забывают и постоянно бегают к ней на кухню, пользуясь любой свободной минуткой, чтобы выпросить воды, печенья и ли даже горячий бутерброд. А что? Тяжелая физическая работа требует массу сил — даже у клонов. Зато спустя уже пару часов им определенно есть, чем похвастаться, так что в три голоса они наперебой кричат:
— Посмотри, посмотри! Ну правда же здорово получилось.
Совпадающий рисунок, ровные стыки, безупречная подрезка под потолок и пол. Да здесь бы бригада опытных ремонтников лучше не справилась! И экономия заодно. Минато сами собой гордятся. Остается лишь дождаться похвалы от самого важного человека.